Экспертное заключение: Центр Художественной Экспертизы имени И. Е. Репина (Игнатова Н.С.; 02 июня 2015 г.)
Публикации:Ретроспективная выставка русского искусства XVIII-XX вв. Каталог. Прага, 1935. Стр. 35, №151.Фиала В. Русская живопись в собраниях Чехословакии. Л., 1974. Стр. 137, №431.В.И. Суриков. К 150-летию со дня рождения. Портреты и пейзажи из частных собраний. М., ГТГ, 1998. Стр. 68, №38.Васильева-Шляпина Г.Л. Суриков-портретист. Красноярск, 2000. Стр. 33, №89.
Выставки:Ретроспективная выставка русского искусства XVIII-XX вв. Прага, 1935.
Провенанс: собрание И. Выбирала (1930-е гг, Прага), затем собрание Н.А. Келина (Донской казак; после эмиграции жил в Чехии, Прага).

Этюд «Портрет молодой женщины в кокошнике» (1892), на котором предположительно изображена Ксения Годунова, — фрагмент нереализованной исторической картины Василия Сурикова. Словно отголосок грандиозной «Боярыни Морозовой», этот образ вырос из глубинного интереса художника к трагической судьбе дочери Бориса Годунова, чьи шесть попыток брака разбивались о невидимую стену рока.
Суриков, мастер психологического портрета, старается проникнуть сквозь «костюм эпохи газет и вопросов», снимая слой за слоем повседневность модели, чтобы добраться до самой сути характера, до той скрытой драмы, которая делает образ живым и притягательным. В этом этюде он словно ловит отблеск будущей картины, вылепливая образ из энергичных мазков и контрастов.
Тёплые коричневато-красные тона одежды обволакивают фигуру словно пламенем, но пламенем сдерживаемым, тлеющим под пеплом печали. Холодный блеск кокошника и сдержанный фон подчёркивают драматизм ситуации, словно предвещая неизбежность трагедии. Игра света и тени на лице Ксении — это отражение её внутренней борьбы, где тихая грусть соседствует с достоинством и силой духа. Золотистые блики на кокошнике — не просто декоративный элемент, а символ царского происхождения, знак величия, обречённого на смирение.
Суриков видит красоту в гармонии внутреннего мира человека. И в этом образе, несмотря на склонённую голову и явную грусть, сквозит нечто большее, чем покорность судьбе. В глубине внешне спокойной девушки таится огонь скрытой страсти, буйство характера, готового вспыхнуть в любой момент. Это не тихая икона смирения, а портрет живой души, полной противоречий и несломленной воли. Именно в этой борьбе, в этом напряжении между внешним спокойствием и внутренним бунтарством рождается подлинная красота, которую так мастерски передаёт Суриков.